Вы занимаетесь вопросами национальной культуры. И если вспомнить, что социально-психологический тренинг в Россию привезли немцы, в чем, на Ваш взгляд, разница между немецким тренером и русским?
В 80-х годах на факультете психологии ЛГУ была проведена первая методическая группа, состоявшая из преподавателей и сотрудников. Ведущими группы были специалисты из ГДР. Существуют кросс — культурные различия. В одном из известных фильмов было сказано, «что для русского хорошо, то для немца — «не очень».
Я предполагаю, что немецкий подход к тренингу, исходя из менталитета, — это жесткое структурирование реальности, методичность во всем, четкое следование принципам, педантизм. И это образует немецкий стиль.
Стилистика русского тренинга — сочетание рационального подхода с эмоциональным, с одной стороны, и линейности, структурированности с креативностью, с другой стороны. Что, как мне кажется, дает идеальный вариант «золотой середины».
Анна, говоря о креативности, что Вы имеете в виду?
Креативность — творчество, свобода импровизации, полет мысли, созидание. Русский тренинг — творческая лаборатория, где создается баланс логики и полета фантазии. Такое сочетание дает качества процесса и высокое качества продукта, то есть эффектов. Известные мне российские тренеры, такие как Елена Сидоренко, Галина Исурина, Нина Хрящева, Андрей Дружинин, мои коллеги по КМ Тренинг — Алексей Новак, Дмитрий Буталов, Алексей Аболмасов обладают такой целостностью в полной мере.
А читают ли представители «разговорного» жанра книги?
Да, иногда. И что-нибудь написанное мастерами. Одна из моих любимых книг — Ричард Брэнсон «Теряя невинность». Из последнего прочитанного, всё то, что издается моей подругой и уважаемой мной человеком Маргаритой Адаевой-Датской. Например, книга Тима Харфорда «Экономист под прикрытием» издательства BestBusinessBooks.
Сейчас, уже понимая, что прошло 20 лет и часто люди за 20 лет меняют не одну профессию, скажите, как выбор профессии тренера повлиял на Вашу жизнь в целом.
Профессия тренер относится к Человековедческим. Своих коллег по цеху я часто называю Человеколюбы и Человековеды. Тренерство довольно мощно повлияло на мою жизнь. В какой-то момент жизни я «поймала» в себе нарастающее чувство уверенности. Сегодня, пожалуй, чувствую высокую степень адаптивности или устойчивости. Оглядываясь назад, я понимаю, что выбор был верным для меня, — мне нравится мир людей.
Каждый раз получается бесконечный опыт, нескончаемый. Да?
Опыт бесконечный. Такой опыт приносит двойное удовольствие. Как играть в гольф на велосипеде — получаешь радость от процесса и от результата. А потом еще наступают и пост-эффекты!!! И нескончаемый опыт потому, что как говорит мой коллега Виталий Мишучков «Люди все — разные, среди них иногда бывают похожие».
Неужели Вам ни разу не хотелось поменять профессию?
Хотелось. Был такой момент, наверное, лет 5 назад. Примерно это совпало с моментом экзистенциального кризиса, так называемого «кризиса середины жизни». Были мысли про писательство или что-то дизайнерское.
Это было связано с усталостью от общения?
Возможно, это было связано как раз с обратной стороной профессии. Накопилась определенная усталость, нужно было переосмыслить не только профессию, но и всю жизнь. Потом удалось найти новые смыслы и новую энергию. И дверь в тренерство открылась заново.
Анна, существует такое понятие, как профессиональная деформация? Из Ваших слов очевидно, что у людей бывает такое и они начинают задумываться, а там ли я, возможно хочу что-то другое. А как отследить этот момент у других и у себя в том числе?
Важно уметь отслеживать в себе те моменты, которые могут повлиять на качество твоей работы и в нужное время предпринять необходимое действие. Я думаю, что обратная сторона публичных профессий — в формировании такого качества, как закрытость. Мы очень много времени проводим в публичном контексте, где мы искренни, открыты, созидательны. Мы отдаем энергию в диалоге с людьми. Все это — условие качественной работы. Как это ни парадоксально, но большинство мне известных тренеров в частной жизни закрыты и избирательны. Не хорошо и не плохо. Просто — данность.
Поясните, Анна. Например, мы — группа на тренинге, по каким признакам мы можем определить, что тренеру пора отдохнуть?
У себя и у коллег я отслеживаю один из симптомов усталости — преобладание монолога над диалогом. Диалог по определению энергозатратен, и тренер начинает экономить свои ресурсы, больше говорит сам, чем ведет диалог с группой. Это довольно четкий, на мой взгляд, признак, феномен «артиста разговорного жанра». Может быть, еще один поведенческий элемент — тренер начинает меньше смотреть в глаза людям. И, конечно, меньше рассказывать анекдотов за чаем в перерывах.
Анна, а какие профилактические меры может применять тренер, на Ваш взгляд?
Здоровый сон. Физическая работа. Природа. Медитация. Я считаю обязательным для себя 1 раз в году — участие в Балинтовской сесии под руководством Галины Исуриной. И, конечно, для более глубокой работы с собой — участие в программе Жданова «Стресс-менеджмент».
Анна, как на Ваш взгляд, те люди, которые учат различным технологиям и навыкам на тренинге, сами ими владеют в жизни? Имеют ли тренеры полное право учить этому других?
Вопрос многозначный. С одной стороны, все — просто. Люди видят, как ты сам делаешь то, что написано на титульном листе раздаточных материалов, и — либо верят, либо не верят. Работает принцип: «Ты не говори, что умеешь прыгать. Ты прыгни — и все поверят!»
С другой стороны, вспоминаю выражение «Я десять раз объяснил — сам понял». И это второй возможный вариант, который не исключает первый, скорее дополняет его. Когда тренер проводит разные программы и обсуждает с людьми разные вопросы, то в какой-то момент он сам начинает лучше понимать контент. Для меня тренер — человек, создающий определенное пространство, в котором происходят разные изменения с людьми. Его роль — создать возможность для следующего шага на пути познания.
Как выбрать правильного тренера для проведения корпоративной программы?
Слушать и слышать себя — с кем ты попадаешь в резонанс, тот и правильный для тебя и твоей Компании тренер. Да, безусловно, задаются вопросы, спрашивают рекомендации. Однако большинство известных мне руководителей компаний и HR директоров доверяют своей интуиции.
Анна, участники тренинга 20 лет назад и сегодняшние участники, какие они, в чем отличие, схожесть?
У меня есть видение, что у современных участников гораздо более выраженная потребность в развитии. Большинство людей разного возраста, с которыми я встречаюсь на группах, знают, зачем они приходят, довольно четко ставят цели на эту встречу, планомерно к ней идут. Сегодняшние участники хотят двигаться, развиваться, обучаться, у них здоровый эгоизм в этом смысле. Мы совместно создаем взаимообогащающую среду, и люди понимают, что надо, зачем и как.
Раньше, мне так помнится, в начале-середине 90-х годов, довольно часто действовал принцип добровольно-принудительный. Люди не понимали, зачем им нужен тренинг, и сама форма обучения была новая, непонятная, ведь тогда мы были приучены к модели пассивного традиционного обучения: один говорит, другие записывают.
Да и с людьми произошли изменения. Люди становятся другими, хотя человеческая психология и менталитет меняются долго. Тем не менее, сейчас достаточно много людей, у которых ясные осмысленные цели. Стало много зрелых людей. И что очень приятно, среди молодых, они адаптивны, уверены, целеустремленны, с ними очень приятно работать, много энергии и позитива.
Анна, если помечтать немного, как на Ваш взгляд, какой тренинг будет в 2050-ом году и будет ли он вообще?
Одна из наших национальных черт — это краткосрочное планирование, и мы видим свое будущее на 6—9 месяцеввперед. «Ежик в тумане» — наш мультфильм. Будет ли тренинг? Я предполагаю, что такого слова не будет, а раз будет другое слово, то будет нечто иное. Мне думается, что мы будем постепенно уходить от групповых форм работы. И дрейфовать к индивидуальным.
Я верю, что наши люди будут двигаться в сторону Культа индивидуальности, будет формироваться индивидуальная ответственность за собственную жизнь. И это будет означать, что люди, имеющие запрос на работу с собой, будут обращаться к специалистам сами.
Как они будут называться в будущем еще не понятно, сейчас это — коуч, тренер, консультант. А может быть наступит такое счастье — когда люди буду сами находить ответы на собственные вопросы без посторонней «воздействия». Галина Исурина считает, что зрелая личность способна справляться со всеми своими проблемами и задачами самостоятельно.
Однако были, есть и будут прагматики с Большой Буквы, считающие — «жизнь коротка и быстротечна, а потому мне нужны другие люди в качестве ускорителей для решения моих жизненных задач».
Анна, пожелания своим коллегам, может быть всему миру.
Наталья Бехтерова в книге «Магия мозга и лабиринты жизни» говорит, что у человека есть неназванный биологический инстинкт — инстинкт радости.
Желаю всем нам побольше радости!
Интервью подготовила Юлия Власова, генеральный директор студии hi-hume проектов Ёрд
Перейти на страницу проекта «20 лет тренинговому рынку»
При републикации материала ссылка на hrbazaar.ru/ обязательна
Для размещения отзывов необходимо авторизоваться